G#m F# E
Мне снился генерал Скобелев,
G#m F# E
Только что попавший в тюрьму.
G#m F# E
Мне снилось, что он говорил с водой,
G#m F# E
И вода отвечала ему.
G#m F# E
Деревья слушали их,
G#m F# C#
Вокруг них была пустота.
G#m F# E F#
И мне видна только тень от круга,
E F# G#m
Тень от круга и в ней нет креста
Дело было на острове женщин,
Из земли поднимались цветы.
Вокруг них было Белое море,
В море громоздились льды.
Женщины стояли вокруг него,
Тонкие, как тополя.
Над их ветвями поднималась Луна,
И под ногами молчала земля.
Генерал оглянулся вокруг и сказал:
"Прекратите ваш смех.
Дайте мне веревку и мыло,
И мы сошьем платья для всех.
Немного бересты на шапки,
Обувь из десяти тысяч трав;
Потом подкинем рябины в очаг,
И мы увидим, кто из нас прав."
Никто не сказал ни слова,
Выводы были ясны.
Поодаль кругом стояли все те,
Чьи взгляды были честны.
Их лица были рябы
От сознанья своей правоты;
Их пальцы плясали балет на курках,
И души их были пусты.
Какой-то случайный прохожий
Сказал: "Мы все здесь, вроде, свои.
Пути Господни не отмечены в картах,
На них не бывает ГАИ.
Можно верить обществу,
Можно верить судьбе,
Но если ты хочешь узнать Закон,
То ты заметишь его в себе."
Конвой беспокойно задвигался,
Но пришедший был невидим для них.
А генерал продолжал чинить валенки,
Лицо его скривилось на крик.
Он сказал: "В такие времена, как наши,
Нет места ненаучной любви", -
И руки его были до локтей в землянике,
А может быть - по локоть в крови.
Между тем, кто-то рядом бил мух,
Попал ему ложкой в лоб.
Собравшиеся скинулись,
Собрали на приличный гроб.
Священник отпел его,
Судья прочитал приговор;
И справа от гроба стоял председатель,
А слева от гроба был вор.
Этот случай был отмечен в анналах,
Но мало кто писал о нем.
Тот, кто писал, вспоминал об общественном,
Чаще вспоминал о своем.
А деревья продолжают их слушать,
Гудит комариная гнусь;
И женщины ждут продолженья беседы,
А я жду, пока я проснусь. |