И может быть на старом месте,
Где ночь полным-полна луны
И где местами вбиты крести,
И бит гранитных валуны.
И покатившись в сон растает,
Слезой скатавшейся в пыли
И в лунном свете я узнаю
Богиню проклятой земли.
Да что-то весь себе, как в мыле,
На мокром месте голова
И тело от души отмыли
Пропащему под Покрова.
И чей теперь, и сам не свой
Застряла в горле рыбья злость
И не прикрыться головой,
Да что-ты, что-ты, что-ты брось.
Ведь наша жизнь ничуть не дольше,
Чем искупление грехов.
И у меня врагов не больше,
Чем у моих врагов,
Но только с высоты почёта
Держать бы их на высоте,
А кто возьмётся из расчёта
Да отнесётся на щите.
Слетело слово мокрой птахой
Разбившись о глухой гранит,
Ну что как не живой от страха,
Ведь кто-то нас с тобой хранит.
И что-то нам терять осталось
И ухватив за рукава,
Потянет нас к земле усталость,
Любовь проказная вдова.
Я зачем-то был однажды
Помазан кровью на губах
И знаю этой сладкой жаждой
Повязан на твоих ногах.
А не скажи, что пережил,
Покуда жив, покуда цел,
А честь по чести приложи
Мою звезду на свой прицел.
И на пролёт, как честь по чести,
Как я и ты, как дважды два.
И может быть на старом месте
Всё таже смятая трава.
Сведём часы, как сводят счёты,
Расчёт простой по нищете,
А кто возьмётся из расчёта
Да отнесётся на щите.
И арифметика по чести,
Как дважды два, как Рок-н-Ролл,
Но может быть на старом месте
Я всё по счёту приобрёл.
И может быть на старом месте,
Где ночь полным-полна луны
И где местами вбиты крести,
И бит гранитных валуны.
И покатившись в сон растает,
Слезой скатавшейся в пыли
И в лунном свете я узнаю
Богиню проклятой земли. |