Я так хочу изобразить весну.
Окно открою и воды плесну
На мутное стекло, на подоконник.
А впрочем, нет, подробности - потом.
Я покажу сначала некий дом
И множество закрытых еще окон.
Затем из них я выберу одно
И покажу одно это окно,
Но крупно, так что вата между рам,
Показанная тоже крупным планом,
Подобна будет снегу и горам,
Что смутно проступают за туманом.
Но тут я на стекло плесну воды,
И женщина взойдет на подоконник,
И станет мокрой тряпкой мыть стекло,
И станет проступать за ним сама
И вся в нем, как на снимке, проявляться.
И станут в мокрой раме появляться
Ее косынка и ее лицо,
Крутая грудь, округлое бедро,
Колени, икры, наконец, ведро
У самых ее ног засеребрится.
Но тут уж время рамам отвориться,
И стекла на мгновенье отразят
Деревья, облака и дом напротив,
Где тоже моет женщина окно.
И тут мы вдруг увидим не одно,
А сотню раскрывающихся окон
И женских лиц, и оголенных рук,
Вершащих на стекле прощальный круг.
И мы увидим город чистых стекол.
Светлейший, он высоких ждет гостей.
Он ждет прибытья гостьи высочайшей.
Он напряженно жаждет новостей,
Благих вестей и пиршественной влаги.
И мы увидим - ветки еще наги,
Но веточки, в кувшин водружены,
Стоят в окне, как маленькие флаги
Той дружеской высокой стороны.
И все это - как замерший перрон,
Где караул построился для встречи,
И трубы уже вскинуты на плечи,
И вот сейчас, вот-вот уже, вот-вот...
|